Джеймс Паттерсон
Фиалки синие
Посвящается моему другу Кайлу Крэйгу; в ФБР он не работает, но имя у него, на мой взгляд, просто классное. Не могу здесь же не упомянуть и некоторых других покровителей искусства: Джима Хикина, Мэри Джордан, Ферна Гальперина, Марию Пугач, Ирэн Маркоки, Барбару Грожевски, Тони Пейзера и мою милую Сьюзи.
Пролог
Без предупреждения
Глава 1
За отправную точку неприятностей мы всегда принимаем не то, что следовало бы. Вот и эта история начинается вовсе не со зверского убийства моей подруги, агента ФБР Бетси Кавальерр. Я всего лишь думал, что это так.
Моя ошибка — серьезная и очень досадная.
К дому Бетси и Вудбридже, в Виргинии, я примчался посреди ночи. Нашел его без труда, хотя и приехал сюда впервые в жизни. ФБР и «скорая» уже были здесь. Повсюду горели красно-желтые мигающие огни, и казалось, они так и норовят раскрасить газон перед домом и парадную дверь с крыльцом грозными светящимися полосами.
Я глубоко вздохнул и вошел внутрь. Мое умение сохранять душевное равновесие как будто тут же отключилось. Голова пошла кругом. Я увидел высокого светловолосого агента ФБР по имени Сэнди Хэммондс. И сразу понял, что он плакал. Сэнди и Бетси были друзьями.
На столике в прихожей я заметил служебный револьвер Бетси. Рядом с ним — документ ФБР на очередную сдачу нормы по стрельбе. Ирония судьбы. Как чудовищно.
Я заставил себя направиться через гостиную к длинному коридору. Дому, судя по всему, было не меньше сотни лет. Его украшали разнообразные вещицы в деревенском стиле, Бетси их любила. Ее спальня располагалась в дальнем конце коридора.
По столпившимся у открытой двери подобно рою разъяренных ос вокруг улья, которому угрожает опасность, агентам ФБР и представителям местной полиции я сразу понял, что убийство произошло именно там. В доме царила странная, сверхъестественная тишина. Мне было плохо. Хуже, чем когда бы то ни было.
Жестоко убили еще одну мою напарницу.
Вторую за два года.
А Бетси была для меня гораздо большим, чем просто напарница.
Как подобное могло произойти? Что все это значит?
Увидев тело Бетси, распростертое на деревянном полу, я похолодел. Моя рука взметнулась вверх, к лицу, сама по себе — я как будто не имел над ней власти.
Убийца снял с Бетси пижаму. Нижняя часть тела Бетси была сплошь залита кровью. Убивая ее, подонок орудовал ножом. Мне страстно захотелось чем-нибудь прикрыть ее, однако я знал, что не должен этого делать. Карие глаза Бетси смотрели прямо на меня, но ничего не видели. Я вспомнил, как целовал эти глаза, ее милое лицо. В ушах стоял смех Бетси — звонкий и мелодичный. Я долго не мог сдвинуться с места, я скорбел по Бетси и понимал, что мне страшно ее не хватает. Я был просто не в состоянии развернуться и уйти, оставить ее одну.
Когда я стоял в спальне Бетси, пытаясь найти хоть какое-то логическое объяснение ее убийству, в кармане моего пиджака зазвонил сотовый. Я вздрогнул от неожиданности, схватил телефон, но заколебался. Отвечать не хотелось.
— Алекс Кросс, — наконец произнес я, поднеся трубку к уху.
Послышался механический голос, будто вгрызающийся в сердце. Меня невольно бросило в дрожь.
— Я прекрасно знаю и твое имя, и где ты находишься — у бедной, несчастной, жестоко убитой Бетси. Тебе, случайно, не кажется, что ты похож на марионетку на веревочках, а, детектив? Должно казаться, — проговорил Дирижер. — Ведь ты и есть марионетка. Признаться, моя любимая.
— Зачем ты убил ее? — спросил я. — Ведь в этом не было необходимости.
Дирижер засмеялся, и волоски на моей шее встали дыбом.
— А от тебя требуется доказать обратное, разве не так? Ты ведь у нас знаменитый детектив Алекс Кросс. Ты распутал столько крупных и сложных дел. Ты большой спец, черт возьми!
Я негромко произнес:
— Почему бы тебе не прикончить меня прямо сейчас? Сегодня ночью? Сам ведь говоришь, тебе известно, где я.
Дирижер опять засмеялся, теперь тихо, едва слышно.
— А может, сегодня ночью мне лучше убить твою бабушку и троих детей? Их местонахождение мне тоже известно. Ты оставил с ними напарника, не так ли? Думаешь, он сумеет предотвратить беду? У Джона Сэмпсона против меня нет ни единого шанса.
Я выключил телефон, выбежал из дома и позвонил в Вашингтон Сэмпсону. Тот ответил после второго гудка.
— У вас все в порядке? — выдохнул я.
— Все нормально, Алекс. Никаких проблем. А вот у тебя какой-то странный голос. В чем дело? Что-то случилось?
— Он сказал, что сегодня займется тобой, Наной и детьми, — сообщил я. — Дирижер.
— Пусть только сунется. Пусть только приблизится ко мне. Я даже обрадовался бы, черт его побери!
— Будь предельно бдителен, Джон. Я сейчас же возвращаюсь в Вашингтон. Пожалуйста, поосторожнее. Этот тип — чокнутый. Он не просто убил Бетси, он измывался над ней.
Закончив разговор с Сэмпсоном, я рванул к своему старенькому «порше».
Не успел я приблизиться к машине, как телефон зазвонил снова.
— Кросс, — ответил я на бегу, с трудом удерживая трубку между ухом и ртом.
Опять Дирижер. Он неистово хохотал.
— Расслабься, доктор Кросс. Не дыши так тяжело. Сегодня, так и быть, я их не трону. Я просто пошутил. Повеселился, так сказать, за твой счет. Ты что, бежишь, доктор Кросс? Ну, беги, беги. В любом случае зря стараешься. От меня ведь не уйдешь. А мне нужен именно ты. Ты следующий, доктор Кросс.
Часть первая
Убийства в калифорнии
Глава 2
Лейтенант армии США Марта Уайетт и ее бойфренд сержант Дэвис О'Хара быстро бежали по парку «Золотые ворота» в Сан-Франциско; сгущался подобный серному облаку вечерний туман. В меркнущем свете дня парочка выглядела прекрасно, можно сказать, потрясающе.
Марта первой услышала приглушенное рычание и подумала, что где-то в той чудной части парка, что простирается от Хайт-Эшбери до океана, бегает собака. Рычание раздалось издалека, и Марта не придала ему особого значения.
— Зверь! — шутливо воскликнула она, когда они взбежали на крутой холм, с которого открывается знаменитый вид на великолепный подвесной мост, соединяющий Сан-Франциско с округом Марин.
Зверем Марта и Дэвис называли между собой все, что поражало крупными размерами: реактивные самолеты, половые органы, собак.
Сгущающийся туман лишь начал обволакивать мост и пролив, и вид был великолепный, ни с чем не сравнимый. Именно таким его любили и считали одним из основных достоинств Сан-Франциско Дэвис и Марта.
— Я обожаю бегать здесь, смотреть на этот замечательный мост, любоваться закатом — да всем, что тут есть, — расслабленно и умиротворенно произнесла Марта. — Впрочем, довольно пошлой лирики. Пора бы дать хорошего пинка под твою крепкую, классную задницу, О'Хара.
— Дешевый женский шовинизм, — проворчал Дэвис, улыбаясь и демонстрируя подруге белейшие зубы, которые она когда-либо видела или ласкала языком.
Марта побежала быстрее. Во времена учебы в университете она считалась лучшей бегуньей по пересеченной местности; сохраняла прекрасную форму и сейчас.
— А я слышу начало речи, которую толкает вежливый проигравший, — ответила она.
— Кто проиграет, мы еще посмотрим. Проигравший платит в «Эбби».
— Я уже чувствую вкус «Дос Экис». Мм, здорово.
Внезапно игривую перебранку бегунов прервало то же рычание, теперь более громкое.
Собака не могла так быстро преодолеть столь приличное расстояние. Похоже, по окрестностям бегают по меньшей мере два Зверя.
— А кошки в этом парке, случайно, не водятся? — осведомился Дэвис. — Я имею в виду здоровенные, вроде львов?
— Конечно, нет. Не болтай ерунды, приятель. Мы в Сан-Франциско, а не в Монтане.