Роман БУРЕВОЙ
СЫЩИК
ПРОЛОГ
Двери библиотеки, как всегда, раскрылись медленно, с неохотой. Будто управляющий чип раздумывал – пропускать гостя внутрь или не удостоить. Темные дубовые панели чередовались с бликующими полотнищами либертинского стекла. Только в библиотеке сохранился старинный паркет со времени постройки усадьбы, составленный из трех сортов древесины: из темного, с лиловым оттенком, местного дуба, из оранжевого ореха, растущего в северных лесах Психеи, и из очень светлой древесины императорского кедра, который на Неронии сейчас уже истребили.
Князь Сергей шагнул к письменному столу. На дубовой столешнице лежала стопка белоснежной бумаги, в серебряной подставке красовалось не меньше десятка различных ручек: князь Андрей любил писать на бумаге по старинке и делать зарисовки пером. Стол, формой похожий на посадочный комплекс «Святогор», тоже сработан под старину. Под тот уже былинный девятнадцатый век земной эпохи, одно упоминание о котором вызывает у граждан Китежа приятный холодок под ребрами. Даже панель управления на столе старого князя замаскирована под старинный письменный прибор. Надо снять массивную бронзовую крышку, чтобы вспыхнули синим управляющие голограммы. Сергей коснулся крайней. Никакого ответа. Значит, отец все еще сердится. Глупо. Отец порой требовал от него невозможного. Лишь потому, что слишком его любил. И слишком переоценивал.
– Этого следовало ожидать! Патрицианки никогда не выходят замуж за инопланетников! – крикнул Сергей, хотя старый князь отлично его слышал, кричать не было никакой надобности.
Да, слышал прекрасно. Но не ответил. Потому что нечего ему отвечать. Какой толк переживать по поводу того, что утрачено? Нет – так нет… Молодой князь не собирался сам себя мучить.
Сергей прошелся вдоль полок, рассматривая корешки книг, не зная, какую выбрать. Книги были старинные, бумажные, помещенные в новенькие переплеты с голограммными обложками. Впрочем, не все. Попадались и старинные переплеты из картона. Поселенцы Китежа питали почти мистическую страсть к бумажным книгам. Литература на пентаценовых пленках вроде как и не считалась уже литературой.
Сергей просунул ладонь сквозь либстекло, вынул том наугад. Перелистал. Стихи. Вот угораздило! Отвергать с ходу – неприлично. Как если бы женщина сама призналась ему в любви. Но брать новую книгу не стал: книга выбрала его.
Он вышел из библиотеки на террасу. На круглом деревянном столике прислугой расставлены прозрачные фарфоровые чашки и тарелочки, похожие на цветочные лепестки. Курился паром серебряный кофейник. Сергей обернулся. В комнатах отца окна переведены в непрозрачный режим. Старик наверняка еще не выходил. Сейчас лежит на диване и общается по галанету с другими князьями. Обсуждают возвращение Сергея и сорвавшееся сватовство. Не так планировал князь Сергей провести отпуск на Китеже. Совсем не так.
Сергей залпом выпил кофе, положил в рот, не жуя, бутербродик с красной икрой (говорят, местная икра по вкусу ничуть не уступает земной), спустился в парк. Дорожка почти сразу раздваивалась: левая шла в ухоженный парк с фонтанами, а правая – в лес, к реке. Сергей выбрал ту, что выводила к реке. Солнечный свет (вернее, свет Ярила) пронизывал редкий сосновый лес. В густом малиннике кто-то подозрительно сопел и возился. Судя по беспардонной наглости – озерные мишки. Размером они не больше собаки, но кусаются пребольно. Вообще-то в озерах они не живут, а лишь наведываются на мелководье ловить рыбку, но на Китеже любая местная тварь носит название озерной либо речной.
Да, не так планировал капитан «Изборска» свой отпуск. Уже и яхта была готова, чтобы плыть вдоль извивистых берегов Светлояра. Сергей хотел показать Эмми знаменитые озерные города. А потом непременно провести недельку на Южном побережье. В это время года яхты там стоят вплотную друг к другу. Вслед за сыновьями Великого князя слетаются в белостенные гостиницы певцы, музыканты, программеры синтезаторов… Все те, кто создает призрачный мир Видеогаланета.
Но яхта Сергея все еще на приколе, а сам он сидит в фамильном поместье и выслушивает ворчанье отца за обедом. А все потому, что Эмми сказала ему «нет». Без объяснений! Сергей готов был поклясться, что нравится девчонке. Более того – она в него влюблена. По уши. Неужели она разозлилась, когда Сергей назвал ее отца упертым стариканом? Да он бы еще не так назвал командира «Сципиона», если бы повстречал его сразу после боя. Впрочем, командир летающей крепости «Сципион» и сам обозвал Сергея безумцем. Кто бы спорил! Разве не безумие – вывалиться на «Изборске» из нуль-портала под носом у всего лацийского флота без предупреждения? Но статус союзника – Сергей был уверен – не дал бы лацийцам нанести удар по кораблю китежан. «Искины умнее людей, запомните это, лоботрясы!» – втолковывал курсантам академии полковник Извольский на первом курсе. Но у Сергея просто не было времени посылать превентивный зонд. Кроме того, капитан «Изборска» не мог отказать себе в удовольствии лично сообщить командиру линкора, что его дочь жива и находится на борту «Изборска». Да, князь Сергей безумен. Потому что безумием было сражаться с двумя анималами! И безумие вдвойне – спасать под огнем экипаж наполовину сожженного транспортника. Но лишь благодаря безумию капитана «Изборска» Эмилия осталась жива.
Тропинка вывела Сергея на берег реки. Среди зарослей местной ивы с сиреневой, в красных прожилках, листвой белела ажурная деревянная беседка. Несколько крошечных, только что посаженных елок казались изумрудными на фоне сиреневых ивовых кудрей. К воде шел выложенный известняковыми плитами спуск. Вода здесь прохладная в любую жару: с уступа в глубокую известковую чашу рушился говорливый водопад. Если взбежать по деревянной лестнице, то можно прыгнуть с уступа в синюю чашу, нырнуть в глубину и…
Сколько раз в детстве Сереженька и Костя проделывали это наперегонки! В одиночестве прыгать не хотелось. Сергей вздохнул и свернул в беседку, немного поколдовал с пультом, выбирая то пушистые ковры, то просторное ложе с подушками. Остановился на ложе и на подушках. Растянулся, открыл книгу… Но читать не мог.
Эмми… Ему казалось, что только вчера он внес ее на руках на спасательную палубу «Изборска». Не потому, что она была ранена или контужена. Нет. Просто смертельно испугана. Скажите, какой идиот поручил этому ребенку пилотировать транспортник в секторе, где полно анималов? К тому же отправил первым пилотом. Второго пилота пришлось вылавливать из космической мерзлоты по частям. Вперемешку с ошметками анимала.
Эмми была его добычей, призом, русалкой, мавкой… если в космосе, конечно, обитают русалки. На Китеже русалками называют тех бледных полупрозрачных тварей, что живут в черных водах северных озер подле самого Дышащего океана. Однажды Сергей с отцом и братом летал туда на флайере. Гладкий и совершенно прозрачный лед, под его толщей вода кажется черной. В этой черноте колышутся бледные, с зеленоватым ореолом, студенистые и почти человеческие тела…
Нет, с чтением ничего не выйдет. Сергей отшвырнул книгу. Лучше подняться наверх и прыгнуть с обрыва. Пусть в одиночестве. Несколько секунд полета… и ледяная глубина… синяя хмарь… известковая чаша… Разумеется, это лишь имитация риска. В случае опасности включатся амортизаторы… Но если забыть про защиту, можно подумать, что в самом деле рискуешь.
Сергей повесил шорты на ветку ивы и взбежал по лестнице через три ступеньки, из густой прохладной тени – под жаркий свет Ярила. Перед ним открылись зеленые луга, разрезанные синим лезвием реки. Синева, вся в белых завитках от бегучей воды, обрывалась водопадом. Сергей вошел в реку по колено – поток менялся с каждым мигом: то теплый, то прохладный, то обжигающе ледяной. Сергей немного постоял у самого края, противодействуя напору реки, который упрямо, хотя несильно, толкал его с обрыва, и прыгнул. Полет. Тело ножом разрезало воду. Сергей ушел в глубину. У самого дна перевернулся, оттолкнулся от известковой чаши, ощутив толчок амортизаторов. Озерным драконом выпрыгнул на поверхность и нырнул вновь. В два взмаха доплыл до берега и встал на дно. Вода доходила ему до пояса.