Алфред Тайер Мэхэн
Влияние морской силы на французскую революцию и империю
Том I. 1793–1802
Предисловие
Настоящий труд, подобно предшествовавшему ему – «Влияние морской силы на историю, 1660–1783 г.», является результатом работ автора при Военно-Морской Коллегии Соединенных Штатов в качестве лектора по военно-морской истории и морской тактике.
Автору было предложено принять на себя эту обязанность, перед ним, прежде всего, возник вопрос, каким образом придать курсу морской истории такой характер, чтобы не подвергнуться упреку в том, что этот предмет имеет только «археологический интерес» и не обладает никаким практическим значением для людей, призванных иметь дело со столь изменившимся в последнее время материальным составом флота. «Вы не должны отводить много места истории», – вот какое обескураживающее замечание приходилось слышать тогда от высших морских чинов.
Глубже вникнув в этот предмет, автор – знакомство которого с морскою историей было до тех пор несколько поверхностным, – пришел к заключению, что роль, какую играли военные флоты и морская сила вообще, в качестве факторов, влияющих на историю и судьбы наций, пользовалась до сих пор слишком малым вниманием или даже не пользовалась им совсем. Если это так, то анализ хода событий в течение целого ряда лет, показывающий влияние морской силы на историю, поможет слушателям осознать значение их профессии и пролить свет на политическую роль морской силы. Он может содействовать тому, чтобы моряки, да и вообще население страны, прониклись более определенным сознанием в необходимости иметь флот, соответствующий великим задачам.
Приняв это за основное побуждение для своей работы, автор тем самым признается, что вначале он не имел научного представления и рациональных знаний о военно-морской истории прошлого. Уделив этому предмету, необходимое внимание и сопоставив также различные события морских войн с доктринами признанных авторитетов в области сухопутной войны, он скоро пришел к заключению, что принципы, которым они приписывают общность в области войны на суше, применимы и к морской войне. Развитие теории войны на море шло медленнее, и в настоящее время подвинуто менее, чем искусство войны на суше. Эта отсталость происходит как от изменчивости обстановки на море, так и от пренебрежения к изучению прошлого и его уроков.
Таким образом, первоначальная задача автора расширилась. Без отступления от основной задачи он попытался анализировать стратегию ведения морских кампаний и тактику различных сражений, в которых сражавшимися командирами был проявлен хоть какой-то тактический замысел. Доброжелательный прием, оказанный труду автора его собратьями по профессии, был для него не только лестным, но и совсем неожиданным. Однако главное значение этого приема не ограничивается личным характером. То, что труд такого направления оказался новостью для морских офицеров и представил для них интерес, свидетельствовало, что они уклонились от систематического изучения искусства войны, которое между тем и составляет их главное дело. Следовательно, если выказанное автору одобрение, в общем, заслуженно, то это следует приписать тому, что он был вынужден уделить самой важной морской профессии то внимание, которое до пор уделялось ей слишком мало.
Тем, что автору удалось сделать, он обязан всецело и исключительно Военно-Морской Коллегии, которая была учреждена для содействия таким исследованиям. Если успех будет сопровождать и его настоящий труд, то он надеется, что такое признание избранного им предмета послужит к обеспечению так долго не устанавливающегося положения Коллегии, которой, как и ее основателю, контр-адмиралу Стефену Б. Лаку, он выражает свою признательность за направление его на верный путь. Труд автора останавливается на 1812 годе, ознаменованном вторжением Наполеона в Россию, которое разрушило его империю, а также возникновением войны между Великобританией и Соединенными Штатами. Этой войне, как имеющей особенный национальный интерес, автор надеется в ближайшем будущем посвятить специальное исследование.
А. Т. Мэхэн ,
октябрь 1802 года
Глава I. Введение. Обзор событий в Европе, 1783–1793 гг
Десятилетие, последовавшее за Версальским миром (3 сентября 1783 года) и разделявшее две великие войны, кажется как будто временем застоя. Правда, первоначальные события и насилия, ознаменовавшие политическую революцию, совершились ранее, и война Франции с Австрией и Пруссией началась еще в 1792 году, но 1793 год выделяется особо. Отмеченный казнью короля и королевы, он знаменит началом царства террора и открытием враждебных действий против великой морской державы, упорное стремление которой к цели и мощь и богатство должны были оказать решительное влияние на результат войны… Не уставая поддерживать своим золотом, беднейшие державы континента против общего врага, Великобритания не остановилась и перед тем, чтобы упорно нести на своих плечах все бремя войны после того, как ее союзники один за другим отложились от нее… И год, когда она – со своим флотом, торговлей и деньгами – выступила против Французской республики – с ее победоносными армиями, разрушенным флотом и разоренным казначейством, – следует принять за начало великой борьбы, окончившейся при Ватерлоо.
Для гражданина Соединенных Штатов война, результаты которой были закреплены Версальским трактатом, представляет великое историческое событие, превосходящее по своему значению и интересу все другие. Оглядываясь на нее, американец испытывает грусть при воспоминании о страданиях многих своих сограждан и воодушевляется гордостью при воспоминании о благородной настойчивости тех немногих, имена которых навсегда неразрывно связаны с «родовыми муками» его страны. Эти чувства вправе разделить с американцем житель Западной Европы, хотя на его и не могла произвести столь же живое впечатление борьба, которая, происходя так далеко от его родины, и вызвала к жизни новую нацию. Таков в самом деле был великий результат американской войны за независимость; но в ходе ее и Европа, и Индия, и Океан были театрами военных подвигов, гораздо более блестящих и иногда совершавшихся гораздо ближе к берегам Европы, чем те, которыми сопровождалась невидная борьба в самой Америке. Так, ничто не превосходило по драматическому эффекту трехлетней осады Гибралтара, богатой колеблющимися надеждами и опасениями, восторженным ожиданием и горьким разочарованием. Англия увидела в Канале флот в шестьдесят шесть французских и испанских кораблей, превосходивший любой из флотов, когда-либо угрожавших ей после дней Великой Армады, и ее флот впервые должен был бежать под защиту своих портов.